- Георгий Моисеевич, какие основные вопросы отрасли будут обсуждаться на конгрессе?
- Это юбилейный съезд, можно сказать, исторический. Это подведение итогов достижений всей мировой онкологии, так как ежегодно в мае-июне аналогичные съезды проходят в США, в сентябре-октябре — в Европе, а в ноябре — у нас, в России. Один из главных вопросов на этом конгрессе — это необходимость обращения более пристального внимания на организационные моменты управления нашей службой, эффективность работы системы управления.
- А поконкретней?
- Например, мы хотим более пристального внимания к психологической поддержке онкологических больных. Уже вышел адаптированный приказ Минздрава, готовый к применению, но там о психологической поддержке говорится одним мазком. А психологическая реабилитация должна начинаться как только человек перешел порог поликлиники, онкоучреждения. Надо с ним работать, оценить его и его родственников психологический статус, готовность к стрессовому событию в жизни и начать работу сразу же, еще до поступления в стационар. Психологическая поддержка должна проводиться на всем этапе лечения и особенно во время реабилитации, когда человек после выписки остается один на один. И если пациент видит преемственность, видит, что есть забота врачей, забота государства на всем протяжении — это очень влияет на качество лечения.
- Вы говорите о гигантском прорыве в онкологии, об увеличении продолжительности и качества жизни онкобольных. Но если у нас все так хорошо, то почему по-прежнему фонды вынуждены собирать деньги для больных, а пациенты едут лечиться за границу?
- Я бы не сказал, что сейчас прямо так едут. Сейчас уже поток намного меньше. То, что фонды собирают деньги на лечение на Западе — и пусть собирают, это их забота. Онкология во всем мире очень дорогая, и везде держится в том числе при поддержке благотворительных фондов. А мы в России умеем и лечить, и выхаживать, делаем это дешевле при том же качестве. Весь вопрос в том, что я называю сервисом, комфортом. И в какой-то степени — в отношении персонала, в системе «врач — пациент». Эти взаимоотношения при нашем менталитете … разные. Хотя, если говорить об этике и деонтологии, то о них первыми заговорили именно русские врачи. Еще наш учительНиколай Николаевич Петров одной из первых написал свою книгу «Вопросы этики и деонтологии». Видимо, наши передряги, изменения политические и социальные наложили отпечаток на многие поколения и они несут его до сих пор.
- Но пациенты все-таки едут за рубеж.
- Мы можем помочь пациенту оценить возможности взвесить все плюсы и минусы и, что самое главное, мы можем предоставить пациенту, которые все-таки едут лечиться за рубеж, наши исследования (КТ, МРТ, ПЭТ-КТ, цифровой маммографии и рентгенографии, патогистологических стекол, другие результаты), и они теперь уже будут приняты для трактовки за рубежом. Это очень важно, ведь зачастую бывает, что пациент даже с малой надеждой едет на Запад на последние деньги, а там эти результаты не принимаются и переделываются. А это очень большие затраты. Возможность принять решение лечиться у нас или за рубежом мы предоставляем на месте, экономя силы и средства пациента.
- Но зачем тогда едут?
- Недоверие. Но оно и там присутствует, и потом люди возвращаются к нам. И тамошние врачи у них спрашивают, а зачем вы уехали из Санкт-Петербурга? Ведь мы работаем по единым протоколам, мы все знаем друг друга не только по именам, но и в лицо. То же оборудование, те же лекарства и те же руки врачей. А половина этих рук в том же Израиле и вовсе у нас учились. Это как в турбизнесе — зачем ехать за границу отдыхать?
- Там тепло.
- Так и у нас в Крыму и Сочи тоже тепло. Но ведь все равно едут.
- Что вы хотите от Минздрава, чьи представители будут на конгрессе?
- Большего внимания и, самое главное — проникновенности к онкологии. Онкология действительно сделала реально гигантские шаги вперед за последние пять лет. Но надо что-то делать с финансированием высоких технологий.
- А как сейчас вы выкручиваетесь?
- Вы правильно задали вопрос. Выкручиваемся.